Гены не обманешь. Как потомственный мастер военную службу бросил, и к чему это привело

Первое, на что обращаешь внимание при знакомстве с этим человеком — его руки. Крепкие, мозолистые ладони, огрубевшая кожа покрыта сеточкой едва заметных шрамов. Даже ничего не зная об этом человеке, понимаешь, что такие руки не могут принадлежать чиновнику или офисному служащему. Александр Павлович Коваль — четвертый в поколении семьи мастеров. Сегодня он живет под Минском в собственноручно отстроенном доме и продолжает традиции семьи, воплощая в дереве десятки вещей, которых не купишь в магазине. Вот его история.

Ад прадзедаў, спакон вякоў…

Прадеда я не помню. Но знаю, что он ходил в мастеровых, делал сундуки, в те времена — востребованный товар. А вот деда помню отлично. Он был мастером от Бога, на все 150%. Жил в деревне Будище Черкасской области, на Украине. Профессии как таковой за ним не значилось — тогда стояли послевоенные времена, к формальностям относились по-иному. Дед был таким «народным» ремесленником, мастерил из железа и дерева. Инструмента разного у него имелось много, даже токарный станок и горно. И все, что можно сделать руками — он делал.

Пилы, серпы, топоры — это добро он изготавливал (или ремонтировал) десятками. Много чего умел и по кузнечной части — выковать комплект подков для него было делом обыденным. Да и фамилия Коваль — видать, неспроста… Впрочем, подковы были не самым сложным изделием. В те времена еще не было напильников, так мой дед даже их умудрялся изготавливать, для заточки тех же пил, топоров. Это тонкий процесс: нужно взять кусок металла, закалить его до нужных температур, чтобы твердости достичь требуемой, да еще и насечку сделать. Далеко не каждый мастер на это был способен.

Комбайнов в деревнях тогда еще не было, большие мельницы — стояли не везде. Люди выращивали зерно у себя на земле и перемалывали его вручную. Дед предоставлял им для этого инструмент «полного цикла»: от серпов для сбора колосьев до ручных мельниц, на которых зерно мололи. Дедовы серпы славились на всю округу: люди приходили с других деревень, шли за много километров, чтоб новый серп справить или фабричный заточить.

Дед учил меня работать руками с младых ногтей. Хорошо учил, с любовью, но строго. Один момент врезался в память. Делали мы насечку серпа. Заводским, магазинным серпом резать было невозможно — его штамповали с зубьями не того размера и заточки. И мой дед правил эти «полуфабрикаты» всей округе: набивал новые зубья и затачивал их. Когда он это делал, я, как подмастерье, удерживал руками серп под нужным углом, положив его на наковальню. Пока я держал — дед каждый зуб насекал зубилом. И стоило мне чуть повернуть лезвие не под тем углом — я получал по пальцам. И крепко получал (смеется. — Прим. автора).

Конечно, учил не только дед, но и отец. Мы иногда даже втроем работали: плечом к плечу, помогая выполнить особо крупный или сложный заказ. Хотя к некоторым вещам дед меня не подпускал: я шалопаем был, озорничал, инструмент ему нередко портил… К ружьям например, доступа не было. Может он боялся, что я что-то сломаю, или поранюсь, не знаю.

В ружьях стоят пружины, которые бьют по бойкам, они нередко лопались. Так мой дед не только восстанавливал старые — паял их медью — но и делал новые. Представляете? В деревенских условиях. Это же нужно было марку стали подобрать, температуру выдержать, чтобы пружина потом еще несколько лет работала, не ломалась. Как умудрялся — в голове до сих пор не укладывается, это ведь металлургия настоящая.

Не только местные отмечали, что у деда золотые руки. В военное время как-то приземлился на поле самолет, «кукурузник» — что-то у него там сломалось. До ближайшего города или авиабазы далеко было ехать — так вот дед сломанную запчасть им выковал, поставил — и самолет полетел дальше. Про это даже в советской газете статью тогда написали, жаль до наших дней не сохранилась.

Яблоко от яблони

Отец пошел по стопам деда. Но не сразу. Сперва окончил военное училище, служил под Минском, в военном городке в Уручье. Прожил здесь много лет, дослужился до полковника, ушел на пенсию… А затем начались непростые времена, перестройка. Офицерская профессия сильно нивелировалась, пенсия «рухнула». Отец занялся ремеслом: начал мастерить колодки для шитья шапок. Это был тяжелый труд, я помню, как он это делал на балконе — долго, кропотливо, эту черту он тоже перенял по наследству. А затем переехал на Украину, в родную деревню — за дедом нужно было присматривать, тот уже слабел… После его смерти отец остался там и продолжил семейные традиции — мастерил для людей.

Я в это время уже служил. Но каждое лето отправлялся в деревню, проводил там почти весь отпуск, помогал отцу… Деревню я люблю, и этого не скрываю. Там все было свое, знакомое, да и родни жило немало, все друг друга знали, поддерживали, дружили. Но время шло, многие из деревенских родственников умерли, и отцу захотелось встретить старость поближе к детям и внукам. Поскольку мы с сестрой жили в Минске, дом в деревне отец продал и переехал сюда. Только последние лет 10 мы все живем в Минске, недалеко друг от друга.

История продолжается

Оглядываясь назад, сейчас я понимаю, насколько похожи биографии мужчин в нашей семье. Я пошел по стопам отца — окончил Львовское военное училище, начал служить. Побросало меня по всему миру: в общей сложности за 11 лет я служил в 13 разных местах, одним из последних была Германия. А в 1993-м году, в звании майора, вернулся домой. И вместо 1200 марок жалованья стал получать 12…. К тому времени у меня родилась дочь, нужно было как-то выживать. Пришлось уволиться из армии.

Я ушел работать в небольшую строительную компанию, заместителем директора, по совместительству — прорабом. Там мои навыки пригодились. Трудились много, фирма росла, я был на хорошем счету и большую часть времени проработал главным инженером. А недавно, когда начались проблемы в строительной индустрии, фирму пришлось продать.

По-настоящему возвращаться в строительную отрасль я не захотел — за годы работы подустал от всего этого. Но наработки, контакты и опыт остались, поэтому сегодня я помогаю нескольким частным компаниям как консультант и организатор отдельных этапов строительства. А, поскольку свободное время позволяет — стал рукодельничать…

Занятие для души? Занятие для рук

Пока работал в стройфирме — обустраивал дачный домик, купленный около 10 лет назад. Достался он мне за бесценок, но и сделан был «из чего придется»: фанера засыпная, непонятные стены, фундамент тоже вызывал много вопросов… В итоге я его переделал почти полностью: фундамент, каркас, частично – стены и кровлю. Лет пять назад пристроил к дому флигель из газосиликата, поставил окна «в пол», провел глобальный ремонт — и дом преобразился. Сейчас уже могу и гостей принимать, если нужно. Дочка вот ко мне приезжает регулярно.

Браширование древесины я впервые попробовал несколько лет назад, первым объектом стала беседка во дворе.

Результатом остался доволен, и сейчас применяю браширование постоянно, экспериментирую с цветами, пропитками, обжигом. Нравится такая фактура и клиентам, особенно — столы и стулья. Сейчас обустраиваем один винный магазин, владелец когда увидел мои столики, сказал: я у тебя партию куплю.

Об одном жалею: при переезде из Украины не все удалось с собой забрать. У деда из инструмента и оборудования много чего было, сегодня это такие реликвии… антиквариат, считай. Рубанков, вот много старых осталось. Я всегда считал, что в рубанке главное — форма, эргономика, дерево. А когда стал разбираться — узнал, что все дело в лезвии. Там и сталь нужна определенная, и заточка — тогда рубанок ходит по дереву легко, как по маслу. Сейчас у меня коллекция старых рубанков, много импортных, один даже — производства Peugeot… Глядя на них всегда вспоминаю деда.

А недавно ковали подкову на свадьбу дочери, так отец «вспомнил» семейные традиции — и меня даже к горну не подпустил, счастливый амулет для дочери выковал сам.

Здесь — моя голубая мечта, я сделал бассейн вместо гаража. Никогда не думал, что закончу его, но вот — закончил. Сильно в нем, конечно, не разгонишься, но функцию свою он выполняет — можно плавать в любое время года. В бассейне постоянно поддерживается высокий уровень влажности, чтобы его немного уменьшить — поверхность укрываю специальным «покрывалом».

Сам сделал и вот такую барную стойку. Иногда друзья заезжают — можно постоять, поговорить за бокалом пива. Как видите, я использую не только брус или доску — из обычных веток можно сделать красивый предмет интерьера и даже люстру.

Ландшафтный дизайнер из меня так себе, здесь больше творит жена. Совместными усилиями облагородили дворик, я вырыл небольшой пруд, поставил мостик… Лебедей разве что не хватает (улыбается. — Прим. автора). Летом здесь очень красиво.

В мастерской у меня есть все, что нужно для дела. Распилить доску под нужным углом, выточить что-то на станке, заточить инструмент, просверлить — да что угодно.

А во дворе, под навесом, стоит привезенный из Украины дедов токарный станок. Он и сейчас работает. Но в первую очередь это — память. Я еще когда совсем постреленком был — помогал деду на нем работать, своей ногой нажимал вот эту педаль, крутил маховик…

Вместо заключения

Уезжаешь от Александра Павловича со смешанными чувствами. С одной стороны — радуешься, что на белорусской земле живут такие вот люди: умеющие и дом построить, и своими руками обставить его сверху донизу. С другой — понимаешь, что людей этих осталось мало. Пройдет еще 20-30 лет — и уже не отыщешь человека, знакомого с теми, кто жил в деревнях до электрификации. Умеющего править серпы, ковать подковы, мастерить своими руками. Но пока такие люди есть — их нужно ценить.

От редакции: Всем, кто заинтересовался изделиями героя статьи: связаться с Александром Ковалем можно через его дочь: Вконтакте и Facebook